Бог меня простит - это его профессия (с) Г. Гейне // Лежу к цели
Название: Грязь
Автор: Moraine
Бета: самофикс и добрые души
Размер: макси, 51 565 слов (главы 13 и 14, конец)
Персонажи: Мунаката Рейши / Суо Микото, Кагуцу Генджи / Хабари Джин, Зенджо Гоки, Мива Ичиген и др.
Категория: слэш
Жанр: драма
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Все знают, как появился кратер Кагуцу. Однако Мунакату Рейши, нового Синего короля, официальная версия не устраивает. Он хочет выяснить, что тогда произошло на самом деле. Но некоторые тайны лучше не раскрывать.
Предупреждения: Обсценная лексика, вольное обращение с каноном. Все плохо.
читать дальшеГлава 13
Авашима-кун смотрела очень внимательно, Мунаката сказал бы даже – изучающее. Она словно ждала, что шеф начнет говорить намеками, но он не собирался переходить на эзопов язык.
– Официально дело о стрейнах Масутани Хироши и Сувабе Юке закрыто. Что касается подельников Масутани, то Золотые займутся ими сами.
Авашима-кун, конечно, не поморщилась, но Мунаката явственно ощутил ее недовольство. Увы, в нынешней ситуации у Скипетра не было оснований опротестовывать решения Золотых. Ничего, есть и другие пути. Если понадобится, Синий клан землю рыть будет, но найдет хоть какие-то зацепки, по которым можно будет связать Масутани и Зеленого короля.
– Прошу прощения, шеф, но как Зайцы объясняют тот факт, что они проглядели такого уникального стрейна, как Сувабе?
Мунаката невольно улыбнулся:
– О, они предложили мне множество объяснений. Даже официальные бумаги прислали, – и смысл этих отписок был один – да, мы упустили девчонку, но никогда в этом не признаемся. Интересно, предположил ли хоть один из Зайцев, что стать невидимкой Сувабе кто-то помог? Кто-то, весьма могущественный?
Теперь Авашима-кун позволила себе поджать губы.
– Смиритесь, – Мунаката задумчиво посмотрел на монитор, на котором как раз был раскрыт очередной документ от Зайцев. – Мы для Золотых – всего лишь новички. Да, Дайкаку-сан мне благоволит и рад, что Синий клан снова выполняет свои обязанности. Но мы неопытны, а потому с нами можно обращаться, как с неумелыми детьми.
– Мы наберемся опыта.
– Конечно, Авашима-кун. Так о чем вы мне хотели доложить?
– Эмори-сан прислал копии всех документов, которые сумел раздобыть на Сувабе. Еще он пообещал, что задействует свои связи и попробует проследить историю этой девицы до Нэримы и после нее. Также Эмори-сан сказал, что у него с инспектором Фудживарой есть несколько наметок в том деле с деньгохранилищем – в свете открывшихся фактов.
Хорошие новости. А если эти наметки помогут все с тем же Зеленым королем…
– Как я понимаю, инспектору снова стали доверять серьезные дела.
Авашима-кун склонила голову набок:
– Полностью в глазах начальства он еще не реабилитировался, но процесс начался.
И процесс пойдет в ту сторону, которая нужна Синему клану. Инспектор Фудживара и Эмори Эйджи – это только начало. У Скипетра будут свои люди и в полиции, и в силах самообороны – везде, где нужно.
А еще надо попробовать поговорить с Сакумой-сэнсеем из Института Золотых – он тогда упомянул, что блокирующие магию браслеты просто так не снять. Это тоже может стать важной ниточкой. Кстати, Зайцы про браслеты не упомянули ни разу. Вряд ли они этого не заметили, видимо, решили разобраться сами.
Мунаката оглядел кабинет. Штаб спокойно спал, как ему и было положено. Ни малейших следов паутины Сувабе, ни одного отблеска ее силы – Мунаката убедился в этом несколько раз, исследовав здание буквально по кирпичику. И все равно паранойя порой поднимала голову.
– Нам надо продумать схему того, как оплачивать услуги людей, подобных Эмори-сану, – Мунаката вернулся к монитору.
Авашима-кун кивнула. Скипетру нужен опытный бухгалтер. Сейчас вся отчетность прозрачна, что, несомненно, правильно для правительственной организации. Но она даже слишком прозрачна – настолько, что Дайкаку-сан, из лучших побуждений, разумеется, намекает, сколько сумм и на что Синему королю стоит использовать. Однако если создавать свою сеть, то придется… Мунаката задумался, подбирая подходящее слово. Придется немного недоговаривать. Зенджо-сан точно такое не одобрит. Если узнает, конечно.
– Быть может, стоит по этому вопросу посоветоваться с тем же Эмори-саном?
Да, похоже, это лучший вариант. Жаль, но просить о помощи человека Суо, Кусанаги, больше нельзя – Синий клан и так слишком задолжал Красному. Очень двусмысленная ситуация получилась.
– Согласен. Внутренний отчет по способностям Сувабе готов?
– Да, шеф.
– Раздайте его подчиненным, пусть ознакомятся. Мне нет дела до страхов Золотых об утечке информации, я хочу, чтобы мои люди знали, с чем могут столкнуться.
У Синего клана будет своя база стрейнов, со своими уровнями допуска. А пока придется добиваться, чтобы Зайцы перестали утаивать от Скипетра нужные сведения.
Снова вспомнилось, как стонал тогда штаб. Если бы Скипетр знал о способностях стрейнов больше! Если бы только Мунаката и его люди предположили, что можно так применять магию! Ведь все началось с малого. Сувабе просто оставила в камере крохотное семечко своей силы, настолько малюсенькое, что колодки его не заблокировали. Потом это семечко проросло, осторожно и незаметно. Магия расползлась, словно вьюнок, по стенам, потолкам и перекрытиям, достигла крыши и принялась нашептывать. И неважно, что сама Сувабе уже была у Золотых.
Возможно, штаб сначала сопротивлялся и не слушал, но вода камень точит. Этому дому, наверное, скоро будет полтора века, он пережил столько владельцев – у него просто обязана была появиться душа. И эта душа не выдержала. Кто знает, сколько сопротивлялись Сувабе другие дома? Вдруг школа устала от вечно кричащих и бегавших по ней учеников, а развалюха бабки – от своей обитательницы? Только и остается, что строить догадки. Есть ли еще стрейны, подобные Сувабе? И как их тогда ловить? Но как-то же Зеленый король ее нашел. Была это счастливая случайность или Зеленые что-то знают, что-то, неведомое даже Золотым? Мунаката только начал искать сведения об этом клане, но уже понял, что он весьма непрост. Это не Красные, а очень неприятный противник.
– Думаете о Зеленом короле?
– Почему вы так решили, Авашима-кун?
– У вас лицо стало серьезным, – она тоже нахмурилась. – Обычно даже когда вы думаете о чем-то важном, то улыбаетесь. Но не когда размышляете о Зеленом короле.
Надо лучше за собой следить. Не хватало еще, чтобы это заметил кто-то еще, кроме Авашимы-кун.
– Все, что касается расследования, связанного с Зеленым кланом, должно быть засекречено.
Доказательств у Синего клана нет, значит, Дайкаку-сан его не поддержит. Зато если Зеленый клан узнает о расследовании, это может спровоцировать конфликт. Вдруг Зеленые как раз добиваются чего-то подобного. Но схватиться с противником, о котором ничего не знаешь… Это худшее, что может произойти.
– Мы сейчас в очень сложном положении, Авашима-кун. Придется быть предельно осторожными и продумывать каждое действие.
Но нельзя не признать, что такая ситуация и крайне… захватывающа. Это вызов, а вызовы Мунаката всегда любил.
Он поймал себя на том, что снова улыбается. Да, так лучше. Но Авашима-кун по-прежнему была озабочена:
– Что-то еще?
– Снова прошу прощения, но позволю себе заметить, что вам надо больше отдыхать.
– Я отдохнул на прошлых выходных, – хотя отдых у кратера Кагуцу – специфическое удовольствие. Впрочем, кажется, эта поездка помогла упорядочить некоторые мысли.
Авашима-кун явно сомневалась в пользе такого отдыха, но молчала. Мунаката был уверен, что на самом деле она умирала от любопытства, потому что знала, с кем и куда ездил шеф. Как, кстати, знал Зенджо-сан, и его реакции Мунаката ждал уже несколько дней.
– Если вас это утешит, Авашима-кун, то в ближайшее время я намерен съездить к Миве-сану. Обещаю, что в горах я обязательно отдохну.
Та кивнула, но, кажется, не поверила.
Стоило вспомнить о кратере Кагуцу, как тут же зароились мысли о Хабари Джине. Все же стоило поблагодарить Масутани и Сувабе хотя бы за то, что они помогали не думать о предшественнике, а сосредоточиться на настоящем. Теперь проблема пусть временно, но была решена. Пришло время разобраться с призраком Хабари Джина, а не хотелось, потому что в известной мере история прежних королей пугала.
Наверное, если Мунаката чего и боялся, так это утратить контроль, а с ним – и самое себя. В этом смысле они с Хабари Джином оказались полными противоположностями. Мунаката словно смотрелся в кривое зеркало, и, разумеется, ему чертовски не нравилось то, что он видел. Сначала это казалось даже забавным, потом скучным, затем тревожным, а теперь к тревоге примешался страх и, как ни странно, что-то вроде сочувствия. Если бы только Хабари Джин не стал королем… Или если бы он был хоть чуть-чуть другим… Хотя тогда они с Кагуцу не подошли бы друг другу так идеально. Вот и начинаешь верить в предначертанность и в то, что у богов порой черное чувство юмора.
А предначертан ли самому Мунакате Суо? От этой мысли одновременно по позвоночнику бежал холодок, а внутри теплело. Забавно, но их отношения уже давно развивались не так, как планировал Мунаката. Он не собирался сближаться с Красным королем, а теперь тот его спас и Мунаката совсем не прочь еще раз съездить с ним куда-нибудь: не потому что так надо для дела, потому что в обществе Суо можно просто побыть собой.
А ведь Хабари Джин тоже просто хотел побыть самим собой…
– Шеф.
Нельзя настолько глубоко погружаться в мысли.
– Теперь я должен просить прощения, Авашима-кун. Я действительно отвлекся. Можете идти.
Она отдала честь, дошла до двери, открыла ее и вдруг остановилась:
– Зенджо-сан?
– Заходите, Зенджо-сан. Мы как раз закончили, – кажется, первый помощник прежнего главы Скипетра что-то решил.
Тот заглянул внутрь, кивнул Авашиме-кун и, наконец, вошел.
Зенджо-сан дождался, когда дверь с легким скрипом закроется, приблизился к столу Мунакаты и замер. По всему кабинету от него волнами расходилось напряжение. Не надо быть пророком, чтобы понять, что Зенджо-сан решил. Вопрос только в том, во что это обойдется Синему клану.
– Я вас слушаю.
– Я прошу перевести меня на другую работу.
Мунаката приподнял брови. Признаться, он ждал чего-то более резкого. Не хлопанья дверью, конечно, для этого все здесь были достаточно умными людьми, но…
– И каковы же причины?
Зенджо-сан коснулся пустого рукава:
– Я не способен в должной мере выполнять свои обязанности.
Очень… продуманная формулировка. И обе стороны соблюдут лицо.
Следующую фразу Мунаката даже предугадал:
– Я проиграл стрейну и поставил под угрозу вашу жизнь.
Чудесное оправдание, грех таким не воспользоваться. Но и воспользоваться – тоже в известной степени грех, потому что эта причина – чушь, о чем они оба прекрасно знают.
Мунаката оперся локтями на стол и положил подбородок на руки.
Они ошиблись: Мунаката – позвав члена прежнего Скипетра, а Зенджо-сан – решив, что нынешний король будет таким же, как предшественник. Только Мунаката был готов свою ошибку признать, а вот Зенджо-сан…
Все же они с Зенджо-саном разные, слишком разные, причем в самом плохом смысле. Не как те противоположности, которые дополняют друг друга, а как те, кто в лучшем случае никогда не поймет другого, а в худшем – станет смертельным врагом. Станете ли вы моим врагом, Зенджо-сан?
Он стоял и хмурился – в точности как недавно Авашима-кун. Сильный и умелый боец, человек, обладающий большим опытом и в некоторых вопросах – здравомыслием. Однако все эти достоинства разбивались о тот факт, что Мунаката – не Хабари Джин и никогда им не будет. И он никогда не будет нуждаться в Зенджо-сане, как нуждался Хабари. Хотя…
Уходи, ты мне надоел.
Зенджо-сану повезло, что он не услышал этих мыслей Хабари Джина.
Мунаката многое мог бы сказать. И что ему известно о Хабари Джине и Кагуцу Генджи. И что Зенджо-сану не надо делать из прежнего Синего короля святого – по крайней мере, перед Мунакатой. А еще можно было добить Зенджо-сана окончательно: «Ты их видел. Это тебя заметил Хабари Джин, когда они с Кагуцу валялись в грязи. И именно потому что ты узнал про них, ты теперь лжешь. Всем и, быть может, даже самому себе» Мунаката всегда ненавидел, когда кто-то лгал самому себе. Это худший вид лжи.
Но… эти слова ничего не решат, только все усложнят. Пока отношения еще не испорчены настолько, чтобы выходом стала смерть одной из сторон. Не надо их ухудшать.
Ладно, пора заканчивать эту комедию:
– Хорошо. Я подыщу вам другую работу. Менее… сложную.
Зенджо-сан резко поклонился.
Спросит он про Суо и кратер или нет? Нет, удержался, решил умыть руки.
Мунаката подождал, пока за Зенджо-саном закроется дверь. Немного странно быть одновременно недовольным собой и испытывать облегчение.
Суо… Забавно, очередной Синий король снова предпочел своему вассалу Красного короля. История повторяется. Но конец у нее в этот раз должен быть другой.
Мунаката откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Он помнил крики чаек, плеск воды, тепло чужого тела. Почему-то прижиматься спиной к спине человека, которого рано или поздно придется убить, казалось совершенно естественной вещью. Самой естественной в мире.
Кто же для него Суо Микото? Король и ровня? Несомненно. Будущий противник? Разумеется. Но есть что-то еще. Они задирали друг друга, дрались, делили воспоминания, даже целовались, ездили к этому проклятому кратеру… У Мунакаты были знакомые, приятели, даже возлюбленные, хотя, пожалуй, смешно называть так девочку из старшей школы и однокурсницу, с которой он когда-то встречался… Нет, не то. Эти слова не могли передать все то, что они с Суо пережили.
Красный король Суо Микото… друг. Мунаката опробовал непривычное слово на вкус. У него никогда раньше не было друзей. Да, Суо – друг, пусть это неправильно и отдает легким безумием. Первый и, наверное, единственный.
* * *
Скипетр спал.
Два часа ночи – самое глухое время, самое страшное. Время демонов и кошмаров.
В кабинете горела только настольная лампа. Ее свет лужей растекался по синему сукну, а в углах таились тени. Хабари помнил беспомощный взгляд Генджи, которым тот шарил по своей камере. Там тоже клубился мрак. Казалось, Генджи видел что-то во тьме, и от этого волосы на затылке поднимались дыбом.
Боги! Красный король – беспомощный? Как такое может быть?
Хабари посмотрел на лежащий перед ним лист бумаги. Письмо было жалким и недостойным главы Синего клана, но сейчас Хабари не мог написать ничего другого. Ему нужно объяснить Зенджо, что тот должен сделать.
Да, все выполнить способен только Зенджо, самый сильный клансмен среди Синих. А ведь он так и ничего не сказал, когда Хабари вернулся, наконец, в Скипетр. Сделал вид, что ничего не было, что он ничего не видел! Хабари стиснул зубы так, что они громко скрипнули. Боги, Зенджо, почему?! Что тебе стоило разозлиться, разочароваться, сказать, что уходишь, что не можешь служить у такой двуличной мрази, как твой король? Что тебе стоило помочь? Нет, ты выбрал молчание.
Хабари достал из ящика стола нож для бумаг, повертел в руках. Свет свернул на лезвии, послал отблеск в темный угол, в котором, разумеется, не таились никакие чудовища. Хабари провел ножом по пальцу и принялся ждать. Порез все еще затягивался, не мгновенно, как прежде, и, кажется, медленнее, чем неделю назад. Сколько еще пройдет времени, прежде чем Синяя сила перестанет исцелять и восстанавливать? Или Дамоклов меч разрушится раньше? Хабари не хотел ждать – в этом не было смысла.
А еще не было смысла тянуть до утра. Через весь город Красного и Синего королей словно соединили невидимые струны. Они колебались и стонали, как будто наигрывая неведомую мелодию. С каждым часом эти струны натягивались все сильнее и сильнее, вибрировали, как безумные. Кажется, тронь сейчас воздух, и пальцы закровоточат. Генджи сходил с ума. Он уходил, исчезал, рвал все связи. Сколько еще осталось до падения его меча? Может, счет уже шел на минуты?
Я должен тебя остановить.
Хабари еще раз пробежал глазами по письму. Нет, все хорошо. Он сказал, что хотел. Зенджо поймет, все остальные – нет. Поэтому Зенджо солжет – единственный раз, ради своего короля.
Прости, Зенджо, я не должен так с тобой поступать. Черт, как же мерзко это звучит!
Правда в том, что Хабари Джину нет никакого оправдания.
Хабари аккуратно сложил бумагу, приложил печать и поднялся из-за стола. Сабля стояла рядом, прислоненная к стене. Он коснулся эфеса, надел перевязь. Пора.
В полной тишине Хабари вышел из кабинета.
Зенджо, прости мне трусость и эгоизм. Ты можешь твердить, что это не так, однако я – плохой король. Я грешник, Зенджо, но клан не должен расплачиваться за мои грехи.
Хабари миновал темный коридор и принялся спускаться по лестнице. В холле горел свет, и он невольно зажмурился, привыкая.
– Джин-сама!
Сегодня дежурили Шимада-сан и Нарусе-сан.
– Я пройдусь, – произнес Хабари, надевая плащ. Оба клансмена только кивнули. И потому что не смели задавать королю вопросы, и потому что за последнюю неделю привыкли к его ночным прогулкам.
Надо спешить, но нельзя показывать своим, что что-то не так. А сердце уже готово выпрыгнуть из груди от напряжения.
Генджи, если бы только знал… Я не могу спокойно спать, я не могу есть, не могу даже думать, потому что в моих мыслях только ты. Помнишь, ты спросил тогда, почему тебя ко мне тянет и зачем я тебе сдался? Я всегда хотел спросить тебя о том же. У меня нет ответа.
– Зенджо уже спит?
Шимада-сан покачал головой:
– Нет, Джин-сама. Я видел его недавно в библиотеке.
Как Хабари и рассчитывал.
– Передайте ему это, – он протянул Шимаде-сану письмо. – Но не раньше, чем через полчаса.
И Шимада-сан, и Нарусе-сан удивились, но поклонились.
Вот и хорошо.
– Плохая ночь сегодня, – вдруг произнес Нарусе-сан и тут же смутился: – Прошу прощения.
Хабари посмотрел на черноту за окнами. Да, плохая, настолько плохая, что даже простые клансмены это уже чувствуют. Все вокруг звенит – удивительно, что никто, кроме самого Хабари, еще не слышит этого звона. Пожалуйста, пусть струны порвутся не сейчас. Пусть он успеет!
– Я ненадолго.
Хабари шагнул во мрак. Холодно до дрожи, но так даже хорошо – мысли прочистятся.
Снег тихо заскрипел под ногами.
Зенджо, сегодня ночью я убью Красного короля. У меня нет выбора. Я хочу тебя попросить об одной услуге. Я никогда раньше ни о чем не просил: ни тебя, ни клан. А теперь прошу. Мой меч разрушается – а значит, я тоже должен умереть. Но дело не только в этом. Я же сказал, что трус и эгоист, верно, Зенджо? Я не хочу ждать, у меня нет сил бороться, как у Красного короля. И я не могу жить без него.
Позволь мне умереть с ним. Помоги мне умереть вместе с ним. А остальным скажи, что я погиб во время поединка. Ты нас видел – и теперь тебе проще будет это сделать.
Еще раз прости.
Струны натянулись так, что стало больно дышать. Неужели… Нет, они еще целы. Пока целы. Подожди еще чуть-чуть, Генджи. Я иду.
Хабари тряхнул головой и побежал.
Глава 14
Курить в доме Бесцветного короля было не принято. Конечно, оставался сад – он зеленел прямо за раздвинутыми седзи, близкий и недостижимый одновременно. А все потому, что Мива-сан и Мунаката уже битый час о чем-то там беседовали. Причем трепались-то они, считай, на пару. Хозяин дома спросил пару раз какую-то фигню, Микото буркнул что-то в ответ, тот кивнул, улыбнувшись, и снова принялся разговаривать с Мунакатой. А Микото продолжал сидеть и молчать – дурак дураком.
Может, какой тонкой и поэтичной душе полагалось в восторге созерцать старую сакуру, наслаждаться стуком шиши-одоши или впадать в нирвану от зрелища огроменных карпов в пруду. Но Микото был городским парнем, а потому хотел только две вещи: сигарету и хороший кусок рыбы или даже мяса. А еще хорошая идея – завалиться поспать. Этот маньяк Мунаката заставил его подняться в семь утра, а потом еще всю дорогу бурчал, что стоило выехать на час раньше, чтобы успеть до самой жары. Как будто в машине кондиционер не работал! Не все тут жаворонки, вскакивающие ни свет ни заря!
Микото с трудом сдержал зевок. И когда они уже закончат? Кажется, речь шла о каких-то родичах Мунакаты, про которых Мива-сан откуда-то знал. Микото подозревал, что новый Синий король не из простых, но чтобы настолько!
– Я хотел задать вам один вопрос, Мива-сан, – вдруг произнес Мунаката. – О Хабари Джине.
Скука мгновенно испарилась. Ну наконец-то они добрались до дела!
Мива-сан улыбнулся и отставил чашку с чаем.
– Я даже могу догадаться, какой именно.
Мунаката тоже улыбнулся. Похоже, Микото уже навострился различать все его улыбки. Эта, кажется, означала некоторые недовольство и досаду.
– Вы хотите спросить меня, – продолжал Бесцветный король, – почему я не предупредил Хабари Джина? Я ведь мог предвидеть и такой вариант событий. Почему же я тогда просто не сказал ему, хм, не подпускать к себе Кагуцу слишком близко?
– Да, что-то вроде этого.
Мива-сан окинул взглядом сад и снова посмотрел на собеседника:
– Как я в свое время объяснял Хабари-сану, я вижу лишь вероятности. Одного, предопределенного, будущего нет, оно зависит от выбора, который мы совершаем ежесекундно. Да, я мог рассказать Хабари-сану и о таком развитии событий, но тем самым породил бы только еще больше вероятностей. А суть осталась бы той же: он действительно был способен помочь Кагуцу.
– Но у него не вышло, – не выдержал Микото.
– Полагаете, я должен был вмешаться?
Взгляд у Бесцветного короля оказался неожиданно цепким. Он словно прошил через глаза весь мозг и саданул изнутри по затылку. На Микото никто никогда так не смотрел:
– Ну… Вы знали, что происходит.
– Суо-сан, оба предыдущих короля были взрослыми людьми. Вы думаете, я поступил бы правильно, начав указывать им, что делать? Разумеется, я мог бы – я много чего могу. Я мог бы указывать и вам, и Мунакате-сану, и, кстати, Кокуджоджи-сану. И каждый раз, когда вы меня не послушаете или послушаете, но все равно ошибетесь, сокрушенно качать головой и думать, какие все глупцы. А потом я решил бы, что если люди так глупы, то удобнее будет ими, такими неразумными, управлять. И тогда с моим предвидением и знанием единственно верного пути все мы станем счастливы.
Мива-сан покачал головой и опять взял в руки чашку:
– Такое у меня искушение, Суо-сан.
Мунаката молчал, слегка сжав зубы. На мгновение стало тихо, а потом в пруду хлестнул хвостом по воде карп.
Микото передернул плечами. Черт.
– И что вас останавливает?
Мива-сан отпил чаю:
– Потому что это самообман, Суо-сан. Единого пути нет. И, главное, кто будет сторожить сторожа? Кто убережет от ошибок и глупостей меня?
– Поэтому вы живете здесь и ни во что не вмешиваетесь? – неожиданно глухим голосом спросил Мунаката.
– Похоже, в этот раз события развиваются лучше, чем в прошлый, – сказал Мива-сан, и Микото не понял, ушел он от ответа или просто ответ и так был очевиден.
– Я не похож на Хабари Джина, – произнес Мунаката, и Мива-сан улыбнулся так, словно понял, о чем он. А вот Микото ни хрена не понял. В смысле, разумеется, Мунаката не Хабари. И что?
– Я, знаешь ли, тоже не Кагуцу, – не удержался Микото.
– Мы уже выяснили.
А эта улыбочка Мунакаты всегда вызывала желание дать ему в физиономию. И, видимо, всегда будет.
– Так что если вы приехали ко мне за советом, я вас разочарую, – Мива-сан медленно поворачивал в ладонях чашку, словно запоминал ее контуры. – Не думаю, что они вам нужны. Вы, Мунаката-сан, из тех людей, кто прекрасно действует сам. Просто поступайте так, как сочтете правильным. Суо-сан, вас это тоже касается. Впрочем, – Мива-сан чуть прищурился. – Один совет я вам все же дам. Если надумаете прогуляться, поднимитесь вон на ту гору. Здесь недалеко, а вид оттуда очень красивый.
…Спать их уложили в домике для гостей. Микото прикинул, когда он последний раз ночевал за городом. По всему получалось, что еще в школе.
– Нас местное комарье сожрет, – а еще за хлипкими стенами стрекотали, как сумасшедшие, цикады. Микото думал, что он привык к постоянному шуму, но неумолкающий городской гул и здешние звуки разительно отличались. В Шизуме ты словно плыл по волнам, время от времени вычленяя из них что-то отдельное, а тут, среди вроде бы тиши, даже едва слышные шорохи казались неожиданно четкими.
Мунаката уже вытянулся на своем футоне и, кажется, успел задремать.
– Не сожрет, – он, не раскрывая глаз, указал пальцем в угол. Там тлела какая-то вонючка от комаров.
Снаружи что-то ухнуло. Или кто-то.
– А это что?
– Сова, наверное.
Мунаката завозился, открыл глаза и приподнялся, опершись рукой о подушку:
– Ты чего не ложишься?
– Да так, – Микото сидел, скрестив ноги, и пялился на ночник. Они полдня лазали по здешним горам. И на ту вершину, про которую сказал Мива-сан, и на соседнюю. А потом спустились в какой-то овраг, где был источник, и чуть в этот источник не свалились. В какой-то момент Микото даже почудилось, что он не с Мунакатой, а с Татарой – того тоже вечно тянуло приключаться на свою задницу. К вечеру ноги у обоих уже отваливались, и вернулись они в дом Мивы-сана чуть ли не ползком.
Но странно – Микото устал, как собака, однако спать не хотел совершенно. Может, дело было в здешнем воздухе, а может…
– Если решишь покурить в доме, я тебя нашему хозяину не сдам, – пообещал Мунаката, и Микото невольно хмыкнул.
– Нет, не хочу.
– Тогда в чем дело? – Мунаката тоже сел и подслеповато прищурился. – Снова Кагуцу?
– Нет. Не то чтобы… В общем, я… – Микото оборвал себя.
Мунаката вдруг протянул руку и коснулся его волос. Микото обалдел от неожиданности, а тот погрузил в них пальцы и медленно провел, поглаживая. Можно было отстраниться. Наверное, даже нужно. Но Микото замер.
Тебе страшно увидеть, как умер твой предшественник? Ты не боишься повторить его судьбу? Кажется, Микото все же не спросил вслух, но Мунаката словно понял:
– Все будет хорошо.
Микото не удержался и фыркнул.
– Я тебе обещаю.
Издевается, что ли? Но Мунаката смотрел на него серьезно-серьезно. А еще он снова был слишком близко – еще немного, и они стукнутся носами.
– Ты много на себя берешь.
– Ты уже говорил. А еще мы выяснили, что я – не Хабари Джин, а ты – не Кагуцу Генджи. Так что все будет иначе.
– Что, совсем-совсем? – во рту на мгновение стало горько.
– Я не могу тебе обещать, что Золотые возьмут и придумают, как остановить разрушение Дамоклова меча. Но готов поклясться, что второго кратера не будет.
Снова захотелось сказать, что этот сукин сын много о себе вообразил. А толку-то?
– Ты мне веришь?
В том-то и дело, что Микото, кажется, позволил себе поверить.
– Ни сожженного города? Ни трупов? Ни воды и проклятущих чаек?
Мунаката слабо улыбнулся:
– Клянусь. И ты не сойдешь с ума и никого не убьешь.
Все-то у него так просто. Или только кажется, что просто?
Микото шумно выдохнул, поняв, что почему-то задержал дыхание.
– Хорошо. Если… Когда меч разрушится, убей меня, – как будто Мунаката нуждался в этом разрешении.
– Спасибо, – Мунаката подался еще ближе. Микото не удивился и не отстранился, когда чужие губы на мгновение прикоснулись к его лбу. Сейчас это было… почти уместным. Кажется, он начал привыкать. Кажется, он скоро привыкнет к тому, что Мунаката рядом, близко, чтобы позволить тому решающее, последнее прикосновение.
– Ты псих, – Микото отодвинулся и откинулся на футон. – Спать пора.
Мунаката выключил ночник. Микото слушал, как он возится в темноте, устраиваясь на своем футоне.
– Дай руку.
– Что? – нет, точно псих.
– Тебе не по себе. И мне тоже.
Нет, чтобы сказать «страшно».
Микото нашарил в темноте чужую руку. Ладонь у Мунакаты оказалась неожиданно твердой и шершавой. Ну да, он же со своей саблей наверняка постоянно тренируется.
– Ты сам сказал, что все будет хорошо.
– Будет, – пальцы крепко сжали ему руку. – Спи.
Микото закрыл глаза.
* * *
Город с маминой вышивки горел.
Вокруг была мешанина из алого, оранжевого и белого. Он брел среди пламени, сам не зная куда. Просто брел и брел. Кажется, он куда-то хотел пойти. К кому-то. Сосредоточиться не получалось – виски тут же пронизывала боль. Проще было ни о чем не думать. Не думать – и позволять огню плясать.
Он замер и задрал голову. Бордовое небо вогнулось, словно неведомая сила все сильнее и сильнее притягивала его к земле. Он поднял руку. Ближе, еще ближе. Скоро небо коснется пальцев, и…
В огне мелькнул синий всполох. Но небо было уже рядом, огромное и тяжелое. Сейчас пламя перекинется на него, и твердь и небеса станут едины.
Синяя искра вспыхнула снова. Она спешила к нему, мчалась изо всех сил, так, словно от этого что-то зависело…
В кончиках пальцев покалывало, а небо вгибалось все больше. Ну же, еще мгновение! В руку словно вонзились тысячи игл. А мигом позже в тело вошла еще одна огромная игла. Поздно. Все равно уже поздно.
Все вокруг взорвалось, и пламя, не причинявшее раньше вреда, охватило его. Он горел, обугливался, таял и за гулом и треском пожираемого огнем мира не слышал собственных воплей. А потом его истерзанное тело обняла синева. Она словно не понимала, что все кончено, она баюкала его и стенала. У синевы было имя. Какое?
Со всех сторон подкрадывалась тьма. Она обещала покой и забвение, такие нужные сейчас. Но имя было важнее, и он вспомнил.
Джин.
Джин, ты не успел.
И мир превратился в ничто.
Автор: Moraine
Бета: самофикс и добрые души
Размер: макси, 51 565 слов (главы 13 и 14, конец)
Персонажи: Мунаката Рейши / Суо Микото, Кагуцу Генджи / Хабари Джин, Зенджо Гоки, Мива Ичиген и др.
Категория: слэш
Жанр: драма
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Все знают, как появился кратер Кагуцу. Однако Мунакату Рейши, нового Синего короля, официальная версия не устраивает. Он хочет выяснить, что тогда произошло на самом деле. Но некоторые тайны лучше не раскрывать.
Предупреждения: Обсценная лексика, вольное обращение с каноном. Все плохо.
читать дальшеГлава 13
Авашима-кун смотрела очень внимательно, Мунаката сказал бы даже – изучающее. Она словно ждала, что шеф начнет говорить намеками, но он не собирался переходить на эзопов язык.
– Официально дело о стрейнах Масутани Хироши и Сувабе Юке закрыто. Что касается подельников Масутани, то Золотые займутся ими сами.
Авашима-кун, конечно, не поморщилась, но Мунаката явственно ощутил ее недовольство. Увы, в нынешней ситуации у Скипетра не было оснований опротестовывать решения Золотых. Ничего, есть и другие пути. Если понадобится, Синий клан землю рыть будет, но найдет хоть какие-то зацепки, по которым можно будет связать Масутани и Зеленого короля.
– Прошу прощения, шеф, но как Зайцы объясняют тот факт, что они проглядели такого уникального стрейна, как Сувабе?
Мунаката невольно улыбнулся:
– О, они предложили мне множество объяснений. Даже официальные бумаги прислали, – и смысл этих отписок был один – да, мы упустили девчонку, но никогда в этом не признаемся. Интересно, предположил ли хоть один из Зайцев, что стать невидимкой Сувабе кто-то помог? Кто-то, весьма могущественный?
Теперь Авашима-кун позволила себе поджать губы.
– Смиритесь, – Мунаката задумчиво посмотрел на монитор, на котором как раз был раскрыт очередной документ от Зайцев. – Мы для Золотых – всего лишь новички. Да, Дайкаку-сан мне благоволит и рад, что Синий клан снова выполняет свои обязанности. Но мы неопытны, а потому с нами можно обращаться, как с неумелыми детьми.
– Мы наберемся опыта.
– Конечно, Авашима-кун. Так о чем вы мне хотели доложить?
– Эмори-сан прислал копии всех документов, которые сумел раздобыть на Сувабе. Еще он пообещал, что задействует свои связи и попробует проследить историю этой девицы до Нэримы и после нее. Также Эмори-сан сказал, что у него с инспектором Фудживарой есть несколько наметок в том деле с деньгохранилищем – в свете открывшихся фактов.
Хорошие новости. А если эти наметки помогут все с тем же Зеленым королем…
– Как я понимаю, инспектору снова стали доверять серьезные дела.
Авашима-кун склонила голову набок:
– Полностью в глазах начальства он еще не реабилитировался, но процесс начался.
И процесс пойдет в ту сторону, которая нужна Синему клану. Инспектор Фудживара и Эмори Эйджи – это только начало. У Скипетра будут свои люди и в полиции, и в силах самообороны – везде, где нужно.
А еще надо попробовать поговорить с Сакумой-сэнсеем из Института Золотых – он тогда упомянул, что блокирующие магию браслеты просто так не снять. Это тоже может стать важной ниточкой. Кстати, Зайцы про браслеты не упомянули ни разу. Вряд ли они этого не заметили, видимо, решили разобраться сами.
Мунаката оглядел кабинет. Штаб спокойно спал, как ему и было положено. Ни малейших следов паутины Сувабе, ни одного отблеска ее силы – Мунаката убедился в этом несколько раз, исследовав здание буквально по кирпичику. И все равно паранойя порой поднимала голову.
– Нам надо продумать схему того, как оплачивать услуги людей, подобных Эмори-сану, – Мунаката вернулся к монитору.
Авашима-кун кивнула. Скипетру нужен опытный бухгалтер. Сейчас вся отчетность прозрачна, что, несомненно, правильно для правительственной организации. Но она даже слишком прозрачна – настолько, что Дайкаку-сан, из лучших побуждений, разумеется, намекает, сколько сумм и на что Синему королю стоит использовать. Однако если создавать свою сеть, то придется… Мунаката задумался, подбирая подходящее слово. Придется немного недоговаривать. Зенджо-сан точно такое не одобрит. Если узнает, конечно.
– Быть может, стоит по этому вопросу посоветоваться с тем же Эмори-саном?
Да, похоже, это лучший вариант. Жаль, но просить о помощи человека Суо, Кусанаги, больше нельзя – Синий клан и так слишком задолжал Красному. Очень двусмысленная ситуация получилась.
– Согласен. Внутренний отчет по способностям Сувабе готов?
– Да, шеф.
– Раздайте его подчиненным, пусть ознакомятся. Мне нет дела до страхов Золотых об утечке информации, я хочу, чтобы мои люди знали, с чем могут столкнуться.
У Синего клана будет своя база стрейнов, со своими уровнями допуска. А пока придется добиваться, чтобы Зайцы перестали утаивать от Скипетра нужные сведения.
Снова вспомнилось, как стонал тогда штаб. Если бы Скипетр знал о способностях стрейнов больше! Если бы только Мунаката и его люди предположили, что можно так применять магию! Ведь все началось с малого. Сувабе просто оставила в камере крохотное семечко своей силы, настолько малюсенькое, что колодки его не заблокировали. Потом это семечко проросло, осторожно и незаметно. Магия расползлась, словно вьюнок, по стенам, потолкам и перекрытиям, достигла крыши и принялась нашептывать. И неважно, что сама Сувабе уже была у Золотых.
Возможно, штаб сначала сопротивлялся и не слушал, но вода камень точит. Этому дому, наверное, скоро будет полтора века, он пережил столько владельцев – у него просто обязана была появиться душа. И эта душа не выдержала. Кто знает, сколько сопротивлялись Сувабе другие дома? Вдруг школа устала от вечно кричащих и бегавших по ней учеников, а развалюха бабки – от своей обитательницы? Только и остается, что строить догадки. Есть ли еще стрейны, подобные Сувабе? И как их тогда ловить? Но как-то же Зеленый король ее нашел. Была это счастливая случайность или Зеленые что-то знают, что-то, неведомое даже Золотым? Мунаката только начал искать сведения об этом клане, но уже понял, что он весьма непрост. Это не Красные, а очень неприятный противник.
– Думаете о Зеленом короле?
– Почему вы так решили, Авашима-кун?
– У вас лицо стало серьезным, – она тоже нахмурилась. – Обычно даже когда вы думаете о чем-то важном, то улыбаетесь. Но не когда размышляете о Зеленом короле.
Надо лучше за собой следить. Не хватало еще, чтобы это заметил кто-то еще, кроме Авашимы-кун.
– Все, что касается расследования, связанного с Зеленым кланом, должно быть засекречено.
Доказательств у Синего клана нет, значит, Дайкаку-сан его не поддержит. Зато если Зеленый клан узнает о расследовании, это может спровоцировать конфликт. Вдруг Зеленые как раз добиваются чего-то подобного. Но схватиться с противником, о котором ничего не знаешь… Это худшее, что может произойти.
– Мы сейчас в очень сложном положении, Авашима-кун. Придется быть предельно осторожными и продумывать каждое действие.
Но нельзя не признать, что такая ситуация и крайне… захватывающа. Это вызов, а вызовы Мунаката всегда любил.
Он поймал себя на том, что снова улыбается. Да, так лучше. Но Авашима-кун по-прежнему была озабочена:
– Что-то еще?
– Снова прошу прощения, но позволю себе заметить, что вам надо больше отдыхать.
– Я отдохнул на прошлых выходных, – хотя отдых у кратера Кагуцу – специфическое удовольствие. Впрочем, кажется, эта поездка помогла упорядочить некоторые мысли.
Авашима-кун явно сомневалась в пользе такого отдыха, но молчала. Мунаката был уверен, что на самом деле она умирала от любопытства, потому что знала, с кем и куда ездил шеф. Как, кстати, знал Зенджо-сан, и его реакции Мунаката ждал уже несколько дней.
– Если вас это утешит, Авашима-кун, то в ближайшее время я намерен съездить к Миве-сану. Обещаю, что в горах я обязательно отдохну.
Та кивнула, но, кажется, не поверила.
Стоило вспомнить о кратере Кагуцу, как тут же зароились мысли о Хабари Джине. Все же стоило поблагодарить Масутани и Сувабе хотя бы за то, что они помогали не думать о предшественнике, а сосредоточиться на настоящем. Теперь проблема пусть временно, но была решена. Пришло время разобраться с призраком Хабари Джина, а не хотелось, потому что в известной мере история прежних королей пугала.
Наверное, если Мунаката чего и боялся, так это утратить контроль, а с ним – и самое себя. В этом смысле они с Хабари Джином оказались полными противоположностями. Мунаката словно смотрелся в кривое зеркало, и, разумеется, ему чертовски не нравилось то, что он видел. Сначала это казалось даже забавным, потом скучным, затем тревожным, а теперь к тревоге примешался страх и, как ни странно, что-то вроде сочувствия. Если бы только Хабари Джин не стал королем… Или если бы он был хоть чуть-чуть другим… Хотя тогда они с Кагуцу не подошли бы друг другу так идеально. Вот и начинаешь верить в предначертанность и в то, что у богов порой черное чувство юмора.
А предначертан ли самому Мунакате Суо? От этой мысли одновременно по позвоночнику бежал холодок, а внутри теплело. Забавно, но их отношения уже давно развивались не так, как планировал Мунаката. Он не собирался сближаться с Красным королем, а теперь тот его спас и Мунаката совсем не прочь еще раз съездить с ним куда-нибудь: не потому что так надо для дела, потому что в обществе Суо можно просто побыть собой.
А ведь Хабари Джин тоже просто хотел побыть самим собой…
– Шеф.
Нельзя настолько глубоко погружаться в мысли.
– Теперь я должен просить прощения, Авашима-кун. Я действительно отвлекся. Можете идти.
Она отдала честь, дошла до двери, открыла ее и вдруг остановилась:
– Зенджо-сан?
– Заходите, Зенджо-сан. Мы как раз закончили, – кажется, первый помощник прежнего главы Скипетра что-то решил.
Тот заглянул внутрь, кивнул Авашиме-кун и, наконец, вошел.
Зенджо-сан дождался, когда дверь с легким скрипом закроется, приблизился к столу Мунакаты и замер. По всему кабинету от него волнами расходилось напряжение. Не надо быть пророком, чтобы понять, что Зенджо-сан решил. Вопрос только в том, во что это обойдется Синему клану.
– Я вас слушаю.
– Я прошу перевести меня на другую работу.
Мунаката приподнял брови. Признаться, он ждал чего-то более резкого. Не хлопанья дверью, конечно, для этого все здесь были достаточно умными людьми, но…
– И каковы же причины?
Зенджо-сан коснулся пустого рукава:
– Я не способен в должной мере выполнять свои обязанности.
Очень… продуманная формулировка. И обе стороны соблюдут лицо.
Следующую фразу Мунаката даже предугадал:
– Я проиграл стрейну и поставил под угрозу вашу жизнь.
Чудесное оправдание, грех таким не воспользоваться. Но и воспользоваться – тоже в известной степени грех, потому что эта причина – чушь, о чем они оба прекрасно знают.
Мунаката оперся локтями на стол и положил подбородок на руки.
Они ошиблись: Мунаката – позвав члена прежнего Скипетра, а Зенджо-сан – решив, что нынешний король будет таким же, как предшественник. Только Мунаката был готов свою ошибку признать, а вот Зенджо-сан…
Все же они с Зенджо-саном разные, слишком разные, причем в самом плохом смысле. Не как те противоположности, которые дополняют друг друга, а как те, кто в лучшем случае никогда не поймет другого, а в худшем – станет смертельным врагом. Станете ли вы моим врагом, Зенджо-сан?
Он стоял и хмурился – в точности как недавно Авашима-кун. Сильный и умелый боец, человек, обладающий большим опытом и в некоторых вопросах – здравомыслием. Однако все эти достоинства разбивались о тот факт, что Мунаката – не Хабари Джин и никогда им не будет. И он никогда не будет нуждаться в Зенджо-сане, как нуждался Хабари. Хотя…
Уходи, ты мне надоел.
Зенджо-сану повезло, что он не услышал этих мыслей Хабари Джина.
Мунаката многое мог бы сказать. И что ему известно о Хабари Джине и Кагуцу Генджи. И что Зенджо-сану не надо делать из прежнего Синего короля святого – по крайней мере, перед Мунакатой. А еще можно было добить Зенджо-сана окончательно: «Ты их видел. Это тебя заметил Хабари Джин, когда они с Кагуцу валялись в грязи. И именно потому что ты узнал про них, ты теперь лжешь. Всем и, быть может, даже самому себе» Мунаката всегда ненавидел, когда кто-то лгал самому себе. Это худший вид лжи.
Но… эти слова ничего не решат, только все усложнят. Пока отношения еще не испорчены настолько, чтобы выходом стала смерть одной из сторон. Не надо их ухудшать.
Ладно, пора заканчивать эту комедию:
– Хорошо. Я подыщу вам другую работу. Менее… сложную.
Зенджо-сан резко поклонился.
Спросит он про Суо и кратер или нет? Нет, удержался, решил умыть руки.
Мунаката подождал, пока за Зенджо-саном закроется дверь. Немного странно быть одновременно недовольным собой и испытывать облегчение.
Суо… Забавно, очередной Синий король снова предпочел своему вассалу Красного короля. История повторяется. Но конец у нее в этот раз должен быть другой.
Мунаката откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Он помнил крики чаек, плеск воды, тепло чужого тела. Почему-то прижиматься спиной к спине человека, которого рано или поздно придется убить, казалось совершенно естественной вещью. Самой естественной в мире.
Кто же для него Суо Микото? Король и ровня? Несомненно. Будущий противник? Разумеется. Но есть что-то еще. Они задирали друг друга, дрались, делили воспоминания, даже целовались, ездили к этому проклятому кратеру… У Мунакаты были знакомые, приятели, даже возлюбленные, хотя, пожалуй, смешно называть так девочку из старшей школы и однокурсницу, с которой он когда-то встречался… Нет, не то. Эти слова не могли передать все то, что они с Суо пережили.
Красный король Суо Микото… друг. Мунаката опробовал непривычное слово на вкус. У него никогда раньше не было друзей. Да, Суо – друг, пусть это неправильно и отдает легким безумием. Первый и, наверное, единственный.
* * *
Скипетр спал.
Два часа ночи – самое глухое время, самое страшное. Время демонов и кошмаров.
В кабинете горела только настольная лампа. Ее свет лужей растекался по синему сукну, а в углах таились тени. Хабари помнил беспомощный взгляд Генджи, которым тот шарил по своей камере. Там тоже клубился мрак. Казалось, Генджи видел что-то во тьме, и от этого волосы на затылке поднимались дыбом.
Боги! Красный король – беспомощный? Как такое может быть?
Хабари посмотрел на лежащий перед ним лист бумаги. Письмо было жалким и недостойным главы Синего клана, но сейчас Хабари не мог написать ничего другого. Ему нужно объяснить Зенджо, что тот должен сделать.
Да, все выполнить способен только Зенджо, самый сильный клансмен среди Синих. А ведь он так и ничего не сказал, когда Хабари вернулся, наконец, в Скипетр. Сделал вид, что ничего не было, что он ничего не видел! Хабари стиснул зубы так, что они громко скрипнули. Боги, Зенджо, почему?! Что тебе стоило разозлиться, разочароваться, сказать, что уходишь, что не можешь служить у такой двуличной мрази, как твой король? Что тебе стоило помочь? Нет, ты выбрал молчание.
Хабари достал из ящика стола нож для бумаг, повертел в руках. Свет свернул на лезвии, послал отблеск в темный угол, в котором, разумеется, не таились никакие чудовища. Хабари провел ножом по пальцу и принялся ждать. Порез все еще затягивался, не мгновенно, как прежде, и, кажется, медленнее, чем неделю назад. Сколько еще пройдет времени, прежде чем Синяя сила перестанет исцелять и восстанавливать? Или Дамоклов меч разрушится раньше? Хабари не хотел ждать – в этом не было смысла.
А еще не было смысла тянуть до утра. Через весь город Красного и Синего королей словно соединили невидимые струны. Они колебались и стонали, как будто наигрывая неведомую мелодию. С каждым часом эти струны натягивались все сильнее и сильнее, вибрировали, как безумные. Кажется, тронь сейчас воздух, и пальцы закровоточат. Генджи сходил с ума. Он уходил, исчезал, рвал все связи. Сколько еще осталось до падения его меча? Может, счет уже шел на минуты?
Я должен тебя остановить.
Хабари еще раз пробежал глазами по письму. Нет, все хорошо. Он сказал, что хотел. Зенджо поймет, все остальные – нет. Поэтому Зенджо солжет – единственный раз, ради своего короля.
Прости, Зенджо, я не должен так с тобой поступать. Черт, как же мерзко это звучит!
Правда в том, что Хабари Джину нет никакого оправдания.
Хабари аккуратно сложил бумагу, приложил печать и поднялся из-за стола. Сабля стояла рядом, прислоненная к стене. Он коснулся эфеса, надел перевязь. Пора.
В полной тишине Хабари вышел из кабинета.
Зенджо, прости мне трусость и эгоизм. Ты можешь твердить, что это не так, однако я – плохой король. Я грешник, Зенджо, но клан не должен расплачиваться за мои грехи.
Хабари миновал темный коридор и принялся спускаться по лестнице. В холле горел свет, и он невольно зажмурился, привыкая.
– Джин-сама!
Сегодня дежурили Шимада-сан и Нарусе-сан.
– Я пройдусь, – произнес Хабари, надевая плащ. Оба клансмена только кивнули. И потому что не смели задавать королю вопросы, и потому что за последнюю неделю привыкли к его ночным прогулкам.
Надо спешить, но нельзя показывать своим, что что-то не так. А сердце уже готово выпрыгнуть из груди от напряжения.
Генджи, если бы только знал… Я не могу спокойно спать, я не могу есть, не могу даже думать, потому что в моих мыслях только ты. Помнишь, ты спросил тогда, почему тебя ко мне тянет и зачем я тебе сдался? Я всегда хотел спросить тебя о том же. У меня нет ответа.
– Зенджо уже спит?
Шимада-сан покачал головой:
– Нет, Джин-сама. Я видел его недавно в библиотеке.
Как Хабари и рассчитывал.
– Передайте ему это, – он протянул Шимаде-сану письмо. – Но не раньше, чем через полчаса.
И Шимада-сан, и Нарусе-сан удивились, но поклонились.
Вот и хорошо.
– Плохая ночь сегодня, – вдруг произнес Нарусе-сан и тут же смутился: – Прошу прощения.
Хабари посмотрел на черноту за окнами. Да, плохая, настолько плохая, что даже простые клансмены это уже чувствуют. Все вокруг звенит – удивительно, что никто, кроме самого Хабари, еще не слышит этого звона. Пожалуйста, пусть струны порвутся не сейчас. Пусть он успеет!
– Я ненадолго.
Хабари шагнул во мрак. Холодно до дрожи, но так даже хорошо – мысли прочистятся.
Снег тихо заскрипел под ногами.
Зенджо, сегодня ночью я убью Красного короля. У меня нет выбора. Я хочу тебя попросить об одной услуге. Я никогда раньше ни о чем не просил: ни тебя, ни клан. А теперь прошу. Мой меч разрушается – а значит, я тоже должен умереть. Но дело не только в этом. Я же сказал, что трус и эгоист, верно, Зенджо? Я не хочу ждать, у меня нет сил бороться, как у Красного короля. И я не могу жить без него.
Позволь мне умереть с ним. Помоги мне умереть вместе с ним. А остальным скажи, что я погиб во время поединка. Ты нас видел – и теперь тебе проще будет это сделать.
Еще раз прости.
Струны натянулись так, что стало больно дышать. Неужели… Нет, они еще целы. Пока целы. Подожди еще чуть-чуть, Генджи. Я иду.
Хабари тряхнул головой и побежал.
Глава 14
Курить в доме Бесцветного короля было не принято. Конечно, оставался сад – он зеленел прямо за раздвинутыми седзи, близкий и недостижимый одновременно. А все потому, что Мива-сан и Мунаката уже битый час о чем-то там беседовали. Причем трепались-то они, считай, на пару. Хозяин дома спросил пару раз какую-то фигню, Микото буркнул что-то в ответ, тот кивнул, улыбнувшись, и снова принялся разговаривать с Мунакатой. А Микото продолжал сидеть и молчать – дурак дураком.
Может, какой тонкой и поэтичной душе полагалось в восторге созерцать старую сакуру, наслаждаться стуком шиши-одоши или впадать в нирвану от зрелища огроменных карпов в пруду. Но Микото был городским парнем, а потому хотел только две вещи: сигарету и хороший кусок рыбы или даже мяса. А еще хорошая идея – завалиться поспать. Этот маньяк Мунаката заставил его подняться в семь утра, а потом еще всю дорогу бурчал, что стоило выехать на час раньше, чтобы успеть до самой жары. Как будто в машине кондиционер не работал! Не все тут жаворонки, вскакивающие ни свет ни заря!
Микото с трудом сдержал зевок. И когда они уже закончат? Кажется, речь шла о каких-то родичах Мунакаты, про которых Мива-сан откуда-то знал. Микото подозревал, что новый Синий король не из простых, но чтобы настолько!
– Я хотел задать вам один вопрос, Мива-сан, – вдруг произнес Мунаката. – О Хабари Джине.
Скука мгновенно испарилась. Ну наконец-то они добрались до дела!
Мива-сан улыбнулся и отставил чашку с чаем.
– Я даже могу догадаться, какой именно.
Мунаката тоже улыбнулся. Похоже, Микото уже навострился различать все его улыбки. Эта, кажется, означала некоторые недовольство и досаду.
– Вы хотите спросить меня, – продолжал Бесцветный король, – почему я не предупредил Хабари Джина? Я ведь мог предвидеть и такой вариант событий. Почему же я тогда просто не сказал ему, хм, не подпускать к себе Кагуцу слишком близко?
– Да, что-то вроде этого.
Мива-сан окинул взглядом сад и снова посмотрел на собеседника:
– Как я в свое время объяснял Хабари-сану, я вижу лишь вероятности. Одного, предопределенного, будущего нет, оно зависит от выбора, который мы совершаем ежесекундно. Да, я мог рассказать Хабари-сану и о таком развитии событий, но тем самым породил бы только еще больше вероятностей. А суть осталась бы той же: он действительно был способен помочь Кагуцу.
– Но у него не вышло, – не выдержал Микото.
– Полагаете, я должен был вмешаться?
Взгляд у Бесцветного короля оказался неожиданно цепким. Он словно прошил через глаза весь мозг и саданул изнутри по затылку. На Микото никто никогда так не смотрел:
– Ну… Вы знали, что происходит.
– Суо-сан, оба предыдущих короля были взрослыми людьми. Вы думаете, я поступил бы правильно, начав указывать им, что делать? Разумеется, я мог бы – я много чего могу. Я мог бы указывать и вам, и Мунакате-сану, и, кстати, Кокуджоджи-сану. И каждый раз, когда вы меня не послушаете или послушаете, но все равно ошибетесь, сокрушенно качать головой и думать, какие все глупцы. А потом я решил бы, что если люди так глупы, то удобнее будет ими, такими неразумными, управлять. И тогда с моим предвидением и знанием единственно верного пути все мы станем счастливы.
Мива-сан покачал головой и опять взял в руки чашку:
– Такое у меня искушение, Суо-сан.
Мунаката молчал, слегка сжав зубы. На мгновение стало тихо, а потом в пруду хлестнул хвостом по воде карп.
Микото передернул плечами. Черт.
– И что вас останавливает?
Мива-сан отпил чаю:
– Потому что это самообман, Суо-сан. Единого пути нет. И, главное, кто будет сторожить сторожа? Кто убережет от ошибок и глупостей меня?
– Поэтому вы живете здесь и ни во что не вмешиваетесь? – неожиданно глухим голосом спросил Мунаката.
– Похоже, в этот раз события развиваются лучше, чем в прошлый, – сказал Мива-сан, и Микото не понял, ушел он от ответа или просто ответ и так был очевиден.
– Я не похож на Хабари Джина, – произнес Мунаката, и Мива-сан улыбнулся так, словно понял, о чем он. А вот Микото ни хрена не понял. В смысле, разумеется, Мунаката не Хабари. И что?
– Я, знаешь ли, тоже не Кагуцу, – не удержался Микото.
– Мы уже выяснили.
А эта улыбочка Мунакаты всегда вызывала желание дать ему в физиономию. И, видимо, всегда будет.
– Так что если вы приехали ко мне за советом, я вас разочарую, – Мива-сан медленно поворачивал в ладонях чашку, словно запоминал ее контуры. – Не думаю, что они вам нужны. Вы, Мунаката-сан, из тех людей, кто прекрасно действует сам. Просто поступайте так, как сочтете правильным. Суо-сан, вас это тоже касается. Впрочем, – Мива-сан чуть прищурился. – Один совет я вам все же дам. Если надумаете прогуляться, поднимитесь вон на ту гору. Здесь недалеко, а вид оттуда очень красивый.
…Спать их уложили в домике для гостей. Микото прикинул, когда он последний раз ночевал за городом. По всему получалось, что еще в школе.
– Нас местное комарье сожрет, – а еще за хлипкими стенами стрекотали, как сумасшедшие, цикады. Микото думал, что он привык к постоянному шуму, но неумолкающий городской гул и здешние звуки разительно отличались. В Шизуме ты словно плыл по волнам, время от времени вычленяя из них что-то отдельное, а тут, среди вроде бы тиши, даже едва слышные шорохи казались неожиданно четкими.
Мунаката уже вытянулся на своем футоне и, кажется, успел задремать.
– Не сожрет, – он, не раскрывая глаз, указал пальцем в угол. Там тлела какая-то вонючка от комаров.
Снаружи что-то ухнуло. Или кто-то.
– А это что?
– Сова, наверное.
Мунаката завозился, открыл глаза и приподнялся, опершись рукой о подушку:
– Ты чего не ложишься?
– Да так, – Микото сидел, скрестив ноги, и пялился на ночник. Они полдня лазали по здешним горам. И на ту вершину, про которую сказал Мива-сан, и на соседнюю. А потом спустились в какой-то овраг, где был источник, и чуть в этот источник не свалились. В какой-то момент Микото даже почудилось, что он не с Мунакатой, а с Татарой – того тоже вечно тянуло приключаться на свою задницу. К вечеру ноги у обоих уже отваливались, и вернулись они в дом Мивы-сана чуть ли не ползком.
Но странно – Микото устал, как собака, однако спать не хотел совершенно. Может, дело было в здешнем воздухе, а может…
– Если решишь покурить в доме, я тебя нашему хозяину не сдам, – пообещал Мунаката, и Микото невольно хмыкнул.
– Нет, не хочу.
– Тогда в чем дело? – Мунаката тоже сел и подслеповато прищурился. – Снова Кагуцу?
– Нет. Не то чтобы… В общем, я… – Микото оборвал себя.
Мунаката вдруг протянул руку и коснулся его волос. Микото обалдел от неожиданности, а тот погрузил в них пальцы и медленно провел, поглаживая. Можно было отстраниться. Наверное, даже нужно. Но Микото замер.
Тебе страшно увидеть, как умер твой предшественник? Ты не боишься повторить его судьбу? Кажется, Микото все же не спросил вслух, но Мунаката словно понял:
– Все будет хорошо.
Микото не удержался и фыркнул.
– Я тебе обещаю.
Издевается, что ли? Но Мунаката смотрел на него серьезно-серьезно. А еще он снова был слишком близко – еще немного, и они стукнутся носами.
– Ты много на себя берешь.
– Ты уже говорил. А еще мы выяснили, что я – не Хабари Джин, а ты – не Кагуцу Генджи. Так что все будет иначе.
– Что, совсем-совсем? – во рту на мгновение стало горько.
– Я не могу тебе обещать, что Золотые возьмут и придумают, как остановить разрушение Дамоклова меча. Но готов поклясться, что второго кратера не будет.
Снова захотелось сказать, что этот сукин сын много о себе вообразил. А толку-то?
– Ты мне веришь?
В том-то и дело, что Микото, кажется, позволил себе поверить.
– Ни сожженного города? Ни трупов? Ни воды и проклятущих чаек?
Мунаката слабо улыбнулся:
– Клянусь. И ты не сойдешь с ума и никого не убьешь.
Все-то у него так просто. Или только кажется, что просто?
Микото шумно выдохнул, поняв, что почему-то задержал дыхание.
– Хорошо. Если… Когда меч разрушится, убей меня, – как будто Мунаката нуждался в этом разрешении.
– Спасибо, – Мунаката подался еще ближе. Микото не удивился и не отстранился, когда чужие губы на мгновение прикоснулись к его лбу. Сейчас это было… почти уместным. Кажется, он начал привыкать. Кажется, он скоро привыкнет к тому, что Мунаката рядом, близко, чтобы позволить тому решающее, последнее прикосновение.
– Ты псих, – Микото отодвинулся и откинулся на футон. – Спать пора.
Мунаката выключил ночник. Микото слушал, как он возится в темноте, устраиваясь на своем футоне.
– Дай руку.
– Что? – нет, точно псих.
– Тебе не по себе. И мне тоже.
Нет, чтобы сказать «страшно».
Микото нашарил в темноте чужую руку. Ладонь у Мунакаты оказалась неожиданно твердой и шершавой. Ну да, он же со своей саблей наверняка постоянно тренируется.
– Ты сам сказал, что все будет хорошо.
– Будет, – пальцы крепко сжали ему руку. – Спи.
Микото закрыл глаза.
* * *
Город с маминой вышивки горел.
Вокруг была мешанина из алого, оранжевого и белого. Он брел среди пламени, сам не зная куда. Просто брел и брел. Кажется, он куда-то хотел пойти. К кому-то. Сосредоточиться не получалось – виски тут же пронизывала боль. Проще было ни о чем не думать. Не думать – и позволять огню плясать.
Он замер и задрал голову. Бордовое небо вогнулось, словно неведомая сила все сильнее и сильнее притягивала его к земле. Он поднял руку. Ближе, еще ближе. Скоро небо коснется пальцев, и…
В огне мелькнул синий всполох. Но небо было уже рядом, огромное и тяжелое. Сейчас пламя перекинется на него, и твердь и небеса станут едины.
Синяя искра вспыхнула снова. Она спешила к нему, мчалась изо всех сил, так, словно от этого что-то зависело…
В кончиках пальцев покалывало, а небо вгибалось все больше. Ну же, еще мгновение! В руку словно вонзились тысячи игл. А мигом позже в тело вошла еще одна огромная игла. Поздно. Все равно уже поздно.
Все вокруг взорвалось, и пламя, не причинявшее раньше вреда, охватило его. Он горел, обугливался, таял и за гулом и треском пожираемого огнем мира не слышал собственных воплей. А потом его истерзанное тело обняла синева. Она словно не понимала, что все кончено, она баюкала его и стенала. У синевы было имя. Какое?
Со всех сторон подкрадывалась тьма. Она обещала покой и забвение, такие нужные сейчас. Но имя было важнее, и он вспомнил.
Джин.
Джин, ты не успел.
И мир превратился в ничто.
@темы: yaoi, Kusanagi Izumo, Munakata Reisi, Suoh Mikoto, NC-17, fanfiction
-
-
27.12.2013 в 19:45Не верится, что оно закончилось =((
Прежде всего, спасибо Вам за эту восхитительную историю. Честно говоря, мне ее не хватило))
Осталось ощущение, что Суо и Мунаката стоят перед пропастью, взявшись за руки, и чувствуют страх друг друга, и понимают, что держаться им больше не за что. Потрясающе передано ощущение, что они - единственные возможные опоры друг для друга, единственные по-настоящему понимающе и близкие люди, способные действительно ценить это, в отличие от предшественников.
Слов нет, одни слезы. Жаль Хабари и Кагуцу, жаль Зенджо. Жаль Мунакату, который через собственный страх обещает Суо, что все будет хорошо.
И черт подери, как же хочется, чтобы было!Еще раз, спасибо Вам огромное! И... Не думаете написать небольшое продолжение?) Или маленький сайд-стори?
-
-
27.12.2013 в 19:59Спасибо.
Мне очень приятно, что вам эта история понравилась.
Мне тоже в каком-то смысле не верится, что она закончилась. Пятьдесят с лишним тысяч слов — это самый большой текст из всех, которые я писала. Признаться, у меня сейчас только одно желание — перевести дыхание.
Потрясающе передано ощущение, что они - единственные возможные опоры друг для друга, единственные по-настоящему понимающе и близкие люди
Короля может понять только король. Хорошо, им это удалось.
Жаль Хабари и Кагуцу, жаль Зенджо.
Я рада, что персонажи вызывают сочувствие. Значит, удался. И мне тоже их безумно жалко.
И... Не думаете написать небольшое продолжение?
Вообще-то, продолжением является канон.
Или маленький сайд-стори?
Вряд ли. По этой истории я сказала все, что хотела сказать. Вот с образом Зенджо мне бы хотелось когда-нибудь поиграться. Его можно интерпретировать весьма по-разному. Но если когда-нибудь я за это возьмусь, это будет что-то отдельное, а не сайд-стори к "Грязи". А пока перерыв.
-
-
31.12.2013 в 00:51и умерли своей смертью.Что самое удивительное - это даже зная наперед, чем всё закончится, до самой последней строчки не покидало ощущение "а, вдруг"! А, вдруг меч Кагуцу перестанет разрушаться, а вдруг Хабари успеет и кратера не будет... а вдруг Золотой наконец-то вспомнит, что он тут вроде как за старшего, быстренько наведет порядок и всех оживит!
Если серьезно, думаю, что виной тому - помимо воспаленного сознания - еще то, КАК написано; все-таки при изначально понятном финале до конца продержать читателя в состоянии "а, вдруг" - это еще нужно постараться
К слову, в последних главах сильнее зацепили уже именно настоящие короли - Суо и Мунаката. Их взаимодействие - это что-то невероятно прекрасное, я бы даже сказала чистое - на контрасте-то с предыдущим поколением. Нет этой болезненной страсти, зато есть уважение равных и доверие. На предпоследней сцене в доме Ичигена, когда Мунаката обещает Суо, что не позволит ему сойти с ума и угробить кучу народа, а тот разрешает убить себя, когда придет время.... я всхлипывала, как сентиментальная школьница) Вообще эти две сценки - в гостях у Бесцветного и в заливе на месте кратера - как глоток свежего воздуха. Спасибо за них :-)
Сознаюсь еще - когда Суо с Мунакатой к эпицентру кратера плавали, шиппер внутри меня довольно мурчал и перебирал когтями. Постапокаптический пейзаж в закатных лучах солнца и полуголые бисенены в лодке - ну, что может быть прекрасней?
Спасибо за этот фик, Морейн! И прости, но не могу не присоединиться к Грей - несмотря на 50кило слов и на логичный и лаконичный финал, как же хочется еще кусочков из этого мира... ведь до событий канона еще почти три года
-
-
31.12.2013 в 11:28Я счастлива, что мой подарок понравился. И очень рада, что получилось передать то, что я хотела.
Здорово, что мне удалось заставить переживать за судьбу предыдущих королей, несмотря на то, что знаешь, чем все закончилось.
Но ты знаешь, я не любитель ХЭ-АУшек.
К слову, в последних главах сильнее зацепили уже именно настоящие короли - Суо и Мунаката.
Тут в прошлой линии просто уже безнадежность полная. Вернее даже, не безнадежность — отчаяние. А в настоящем герои как раз приходят к нужному статус кво. Да, эти две сцены с кратером и у Ичигена мне и самой очень нравятся.
хочется еще кусочков из этого мира
ГоРа обещала!
Как я уже говорила, фик с ПОВом Зенджо или, по крайней мере, как с одним из главных героев мне написать хочется. Это интересный персонаж, которого можно покрутить так и эдак. И Фушими тоже интересный персонаж, хотя он все же у меня достаточно фанонный. К тому же я уже сотни раз убеждалась в том, что "Никогда не говори "никогда". Что-нибудь я, разумеется, напишу, возможно, используя части фанона "Грязи". Но мне сложно сказать, что. Боюсь связывать себя конкретными обещаниями.
-
-
31.12.2013 в 11:28А еще с новым годом вас!
-
-
31.01.2014 в 22:12-
-
31.01.2014 в 22:49Спасибо!
Получать такие эмоциональные отзывы всегда очень приятно — понимаешь, что твой текст тронул нужные струны в чужой душе.