[kproject]

Название: О ревности, поцелуях, курьезах и поруганной чести.
Автор: Noah Leroy
Фэндом: K project
Пейринг: Фушими/Ята, Фушими/Куро.
Рейтинг: PG-13
Жанр: Слэш, Романтика, Флафф
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика
Размер: Мини

vk.com/wall-37490307_6807 - эти люди во всем виноваты.

Весть о том, что у Мисаки появилась девушка, настигла Фушими в совершенно неожиданных компании и месте. Известно, что он терпеть не мог участвовать скептровских попойках, но всем, как говорится, было плевать на его желания. Лейтенант Авашима была непреклонна: раз даже Король вынужден в этом участвовать, то он, Фушими, и подавно. Коллектив его не отвергал и расположен был дружелюбно, насколько вообще это возможно в столь неофициальной обстановке, но Сарухико быстро дал понять: он предпочитает держать дистанцию. Его желание уважали. Он сидел чуть поодаль от стайки скептровцев, которые явно были навеселе и ничем не отличались в этот момент от трезвой Хомры. По истечении времени, про себя именуемого Фушими данью вежливости, он неспешно встал и, собрался было уходить, как чуткий слух уловил знакомое имя: парни смеялись и о чем-то спорили, то и дело упоминая Мисаки. У Сарухико нервно задергалось веко: он считал, что право звать Яту по имени принадлежит ему и только ему, оно запатентовано им, и никто больше в целом мире не смеет касаться этой святыни. Но свои соображения на этот счет, конечно, стоило держать при себе. Приблизившись к спорщикам, он сделал вид, что внимательно изучает меню и прислушался. Из обрывков фраз, долетавших до него, выходило, что парни обсуждали девственность авангард Хомры и даже делали ставки; один из них обмолвился о том, что видел Яту с девушкой.
- Какая глупость. Наверняка Мисаки просто помогал ей в чем-то, - тихо бросил Фушими. Более его здесь ничего не интересовало, и он, как и задумывал раньше, ушел, вежливо раскланявшись со всеми.
Однако этот странный обрывок разговора преследовал его все время по пути домой. Всю ночь он просто бездумно лежал, глядя в потолок и прислушиваясь к своим ощущениям. Ему не было неприятно - ни намека на досаду и ревность, он просто не мог уснуть. Стоило закрыть глаза, и перед мысленным взором всплывала фигура Мисаки, его рука, сжимающая чужую ладонь и все – продолжения этой ладони не было. Он просто не мог представить кого-то рядом с вечно краснеющим перед девушками Ятой. И был уверен, что единственными, кто когда-либо держал Мисаки за руку, были он, Фушими, и, может быть, Анна. Он помнил, что у Яты маленькая костлявая ладонь с широким запястьем, острые обгрызенные ногти и мозолистые от биты пальцы. Он помнил, как самолично натирал эти ногти перцем и иногда даже стриг, клеил пластыри на мозоли, насильно заставлял надевать перчатки зимой и грел ледяные руки в своих карманах, когда тот в очередной раз забывал его наставления. А потом, как-то случилось так, что Микото-сан подарил Яте варежки, с которыми рыжий не расставался даже ночью, и Фушими остался не у дел. От всех этих воспоминаний начала зудеть выжженная метка, и Сарухико накрыл её ладонью. Не стоило лишний раз бередить старые раны, которые спустя столько времени оставили следы и на теле, и в душе. Плотнее завернувшись в одеяло, Фушими перевернулся на бок и снова попытался уснуть.
Рассвет наступил внезапно и застиг его врасплох. После вчерашней порции алкоголя немного болела голова, и ныли кости. Недосып давал о себе знать темными мешками под глазами. Замешкавшись всего на несколько минут, он пропустил автобус, и пришлось тащиться на работу пешком, что было даже к лучшему при его состоянии. При всем желании быстро идти не получалось, и пределом мечтаний в этот момент была чашечка горячего и бодрящего кофе. На улице было шумно: люди, спешившие по делам, огромная толпа школьников, автомобили, трамваи и прочие прелести утра в мегаполисе – все это было отмечено Фушими совершенно машинально. Как и знакомая рыжая макушка чуть поодаль. Красный и, казалось, до смерти смущенный Ята шел под руку с некой луноликой особой, повесившей на его плечо свою сумку. Девушка о чем-то рассказывала, мягко и снисходительно улыбалась, выслушивая ответные реплики своего кавалера. Ладонь Мисаки была свободна, и это неожиданно успокоило Фушими. Он подошел ближе, намереваясь дать о себе знать, но тут прибыл, видимо, нужный девушке автобус, и она, чмокнув Яту в щеку, попрощалась с ним. Шрам от хомровской метки запылал огнем, но у Фушими, что удивляло даже его самого, не возникло привычного раздражения и желания убивать. Нечто другое, абсолютно иррациональное, обожгло его волной обиды, досады и ревности. Сверкнув очками и убедившись, что Мисаки его заметил, он, сделав вид, что даже не подозревает о присутствии хомровца поблизости, обхватил нечто женоподобное совсем рядом с собой, притянул это нечто к себе и поцеловал. Нежно и трепетно, насколько это вообще было возможно в его нынешнем состоянии. При его способности к анализу, он быстро понял, что со стороны они выглядели парочкой. Оторвавшись от своей предполагаемой пассии, он эффектно облизнулся и торжествующе осмотрелся: Ята был в шоке, полуголая девушка и Бесцветный король, казалось, вообще не успели осознать ситуацию, а Черный пес, красный от смущения и гнева, держал руку на катане, а пальцы другой – на покрасневших губах. В этот момент способность к мгновенному анализу покинула Фушими, оставив его наедине с ошеломленными участниками сего конфуза.
- Приготовься умереть, - сурово изрек Куро и обнажил катану.
Фушими всегда был готов к бою, но в этот раз что-то подсказывало ему сдержаться: благородные рыцари старых правил всегда особенно яро сражались за свою поруганную честь.
- Куро, он наверняка просто обознался, пойдем отсюда, а? – пролепетал Широ и повис на руке у своего друга-врага.
- Нихрена он не ошибся, эти двое что-то скрывают! – прорычал Ята, ударив Фушими кулаком по затылку.
- Действительно, это все ужасная ошибка, я просто обознался. Моя девушка, знаете ли, очень похожа на вас.
Последняя фраза явно была лишней. Губы Куро вытянулись в тонкую линию, а рука на мече затряслась от гнева. Но получил Фушими, как ни странно, не от него. Мисаки схватил его за шкирку и стремительно уволок вглубь переулка и дальше по этой уличной паутине.
- Что, черт возьми, за пидорские штучки, Макака?
- Тебя это не должно волновать, Ми-са-ки.
Вывернуться из захвата неожиданно не получилось, и Сарухико, возвел очи горе, мысленно подсчитывая, насколько опоздал.
- Я сказал тебе, что просто обознался, - попытался еще раз оправдаться Фушими, сам не понимая, зачем это делает.
- А я ни на секунду тебе не поверил. Я знаю тебя лучше других и ты, несмотря на свою четырехглазость, просто не мог обознаться.
- В любом случае, Мисаки, тебя это не касается. Рад бы с тобой поболтать, да капитан меня четвертует за опоздание.
- А за роман с врагом он тебя, конечно, только поощрит, Макака? – слышать сарказм в голосе Яты было новью, и эта его упорность и необоснованное раздражение заинтересовали. Будто что-то старое, но не забытое, замаячило за поворотом.
- Послушай, нет никакого романа. Я сделал это чтобы позлить тебя. Точнее, передразнить твою робость перед девушками.
Фушими накрыл ладони Мисаки, сжимавшие воротник его рубашки, своими, ощупывая пальцы и ногти, и не обнаружив изменений, улыбнулся.
- В любом случае, Мисаки, брюнетки не в моем вкусе. Как, впрочем, и блондинки. Хотя, можно сказать, я вообще почти никем не интересуюсь.
Было забавно смотреть на нахмуренного, но быстро сдувающегося Яту, который никогда не мог долго на него, Фушими, злиться. За исключением одного случая, с лихвой покрывающего все остальные поступки - того самого предательства, которое ему никогда не простят.
- Ладно, Макака, считай, что я поверил и вали уже к своему Синему, предатель.
Разжать пальцы на чужих запястьях, так удобно ложащихся в руку. Мгновенно взвесить все «за» и «против» и, наконец, решиться.
Целовать Яту, при его росте, оказалось очень удобно. И приятно, и совсем не нужно было пытаться правдоподобно изобразить нежность – с Мисаки это получалось непроизвольно, даже когда этой слабости совсем не хотелось. Целовать его было как-то совсем по-особенному легко. А вот убегать от него же, раскрасневшегося и разъяренного – задача совсем не из легких.